Фразеологизм как элемент текста

ФРАЗЕОЛОГИЗМ КАК ЭЛЕМЕНТ ТЕКСТА I Аккультурация студентов при обучении русскому языку как ' иностранному выдвигает множество лингвистических проблем, среди которых важную роль играет восприятие и порождение текста. I Тип текста во многом определяет эффективность усвоения { информации. При этом фразеологизмы, как правило, преобладают в ^ проективных текстах, а не в прагматических. Проективные тексты I функционируют в различных стилях, но прежде всего это - публицистика, художественная литература и, конечно же, разговорная речь. Ограничение рассмотрения проблемы рамками проективного текста обусловлено стремлением оптимизировать процесс аккультурации студентов на практических занятиях по русскому языку в латышской аудитории, исходя из реальных условий работы на факультете основной школы Лиепайской педагогической академии. Сопоставительный анализ русской и латышской фразеологии на основе двуязычных фразеологических словарей позволил нам выделить 82 зоонима, общих для двух контактирующих языков. При этом частотность отдельных зоонимов в составе фразеологизмов прямо пропорциональна количеству проективных текстов, в том числе и прецедентных, связанных с данными зоонимами (в порядке убывания):собака (пес, щенок, кобель), волк, петух (курица, цыпленок), КОТ (кошка, котенок), лошадь (кобыла, конь, вороной, гнедой, саврас, мерин, жеребенок), баран (овца, ягненок, агнец) и другие. Связи фразеологизма с текстом (иногда сам фразеологизм являет собой текст) весьма разнообразны: непосредственные//опосредован- ные; с контекстом//подтекстом//затекстом; в зависимости от объема и струкгуры текста; монологической или диалогической речи и прочее. Для предупреждения и устранения интерферента при функционировании фразеологизма в тексте различных видов речевой деятельности преподаватель должен владеть не только русской фразеологией, но и данными сопоставительного анализа фразеологии русского и латышского языков. Проиллюстрируем это лишь фразеологизмами с зоонимами “собака” = “8ип8”. Фразеологизмы с одинаковой образно- мотивационной основой практически не требуют внимания: интерференции здесь не возникает - с собаками не сыщешь, как кошка с собакой, собачья жизнь и тому подобное. Главного внимания требуют: фразеологизмы, отсутствующие в родном языке учащихся: всякая собака знает, собаку съесть (в чем-либо), собак гонять ... фразеологизмы, имеющие различную образно-мотивационную основу в русском и латышском языках: а) при частичном формально выраженном сходстве: собачья старость == I) уесит! (устар.: народное название детской болезни), 2) рпеШа1сщ8 уеситв (шутл.: преждевременная старость); б) при формально выраженных различиях: как собаке под хвост - ка хеше по5У1е51 (поте81), ни одна собака - пеУ1еп5 уе1п8 или пе ра1х уИк8, собачий нюх - 1аЪ5 о^атшз или йе^иш 151а у1е1а, ни себе, ни людям - пе 8ишт, пе какип, пе рират, пе скат, знает кошка, чье мясо съела - 51Ш8 хта, ко (12:)л(118, рука руку моет - вип8 виш Ыи8ша. Усвоение фразеологизмов иноязычными учащимися зависит от лингвистического комментария, автором которого (в силу целого рядя объективных факторов) выступает преподаватель. Й.Паужа, Г.Шарка (Шяуляй) ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ ЗНАЧЕНИЙ МНОГОЗНАЧНОГО СЛОВА КАК СРЕДСТВО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ ЛЕКСИЧЕСКИХ ИШИБОК Школьное обучение языку - это прежде всего обучение правильному пониманию и употреблению слов, обучение лексике. В содержательном отношении такое обучение заключается прежде всего в точной семантизации лексических единиц и предупреждении лексических ошибок. С методической точки зрения важно учитывать, ЧТО ТО или иное значение слова реализуется и определяется контекстом его употребления, хотя бы минимальном - в словосочетании (В.В.Виноградов). Это свойство конкретного слова раньше или позже должно быть явно осознано учеником, см., напр.: отпустить на волю - ра1е15и 11а18У^, отпустить продукты - рагёиоН, НекИ, отпVстить бороду - аи^шИ Ьаггск?, открыть дверь - аИдагуН с1иг15, открыть книгу “ а1уег511 кпуё^, открыть памятник - аИдеп^И ратшк!^, открыть собрание - ргайёп 8и8шпкш1^, открыть глаза - а18Ш1егк11, открыть рот - ьззтой, открыть новую планету - а1га8Ц ш\x}^ р1апеЦ. Для владения иностранным языком, в данном случае, русским, в процессе обучения более существенными являются связи русского слова с русским контекстом, нежели связи русского слова с эквивалентами в родном языке (В.Г.Костомаров, О.Д.Митрофанова). Поэтому опытный учитель му^штельно исхитряется в поиске контекста, дающего возможность отделить значения таких непереводимых адекватно (в зависимости от контекста) слов, как работа, труд, вместо вроде бы самого естественного - перевода словом ёагЬаз. С другой стороны, учет свойства слова “в русском контексте” (пользуясь термином акад. В.Г.Костомарова) является средством предупреждения меж1>языковой интерференции таких, например, чужих литовскому языку словоупотреблений, как а11е15и ргекез (= рагдиои, НекИ), аис1агу11 8И81ппкш1^ (= ргаёёи), которые сильно проникают в литовский язык и 1к>чеиы во все пособия по культуре речи литовского языка. само их отсутствие помогает установить, что в каком-либо языке какие-либо его единицы имеют определенные потенции для реализации в контексте паронимических связей с другими единицами. Таким образом, при коннотативно-сопоставительном подходе к анализу текстов можно получить информацию, релевантную как для исследований в пределах одного языка, так и для межъязыковых сопоставлений - собственно лингвистических, переводоведческих, психолингвистических и проч. Н.Олехнович (Брест) ДЕРИВАЦИОННАЯ ВЗАИМОСВЯЗЬ СЛОВА И ФРАЗЕОЛОГИЗМА В структуре художественного текста особый вес имеют слова, обязанные своим появлением в языке фразеологизмам. Особенность таких лексических единиц - в сохранении основных семантических показателей и - в обязательном порядке - оттенков экспрессивности, оценочности, характеристичности, которые были присущи исходному фразеологизму. Статус упомянутых новообразований в языке до сих пор не определен, хотя на сам факг отфразеологического словообразования исследователи обратили внимание давно. Обычно в поле зрения, как свидетельствует содержание научных работ, оказываются наиболее выразительные примеры подобного щ словообразования - сложные слова, ибо они, кроме семантики ж устойчивых единиц, в полной степени сохраняют экспрессивность и й образность. Например, говоря о метафизической мотивации в русском ^ словообразовании, фразеологи отмечают, что “наиболее часто подобное Щ образное содержание обнаруживается в экспрессивных словах- Ш характеристиках, особенно в сложениях - таких, как сердцеед, Ш лоботряс, ГОЛОВОТЯП, лизоблюд, толстосум и др.” (Лопатин В.В.). Легко Щ заметить, что смысловая связь сложений с исходными словами- |Г основами не прямая, а переносная, поэтому и номинативное значение, Щ- с которым приводятся эти слова в справочниках, тоже переносное, Ш метафорическое. Объяснить это явление будет значительно проще, ^ если посмотреть на него не на этапе возникновения сложного слова ^ (точнее, не только на этом этапе), отделив одно из звеньев деривационной цепочки, а на всю цепочку. В непростых отношениях г слова и фразеологизма она представляется обратимьгм деривационным процессом “слово — сочетание -- фразеологизм — потенциальное слово// сложное слово — слово”, где центром является фразеологизм как новое смысловое образование. Не все звенья этой цепочки одинаково активны в разных языках, тем более в одном языке. Часто требуется лингвистическая реконструкция определенных звеньев, и ^ поэтому разговор может идти о потенциальности того или иного звена в системе языка на современном этапе или в будущем, а также о генетической возможности его в истории языка или языков. К ^ оя примеру, смысл многозначной ФЕ зубы скалить//скалить зубы- 1) смеяться, хохотать, хохотать; насмехаться над кем-л.; 2) возмущаться, гневаться на кого-л., которая возникла на основе сочетания соответствующих слов, в восточнославянских языках в полной степени проявляеся и на производных. При эллипсации структуры ФЕ до одного компонента семантика конденсируется в потенциальном слове, т.е. слове, которое еще сохраняет исходные смысловые и стилистические параметры ФЕ - скалить (сравни: скалиться, не скалься! и т.д.). ^ Если переход потенциального слова в самостоятельную лексическую единицу со своими, отличительными от исходных, смысловыми оттенками и особенностями контекстуального употребления является вопросом времени и активности языкового использования, то при образовании сложного целого на базе компонентов ФЕ сразу получаем новое слово, которое в полном объеме включается в систему лексико-грамматических отношений. Глагол зубоскалить, сохраняя в целом смысловую основу ФЕ, становится более активен в деривационном отношении: зубоскал, зубоскалка, зубоскальский, зубоскалить, зубоскальничать, зубоскальство (примеры: Ожегов, СРЯ, 1989, 237). В данном случае активна вся цепочка: зубы скалить (сочетание) — зубы скалить (ФЕ) —скалить, скалиться — зубоскалить ... Примеров подобного типа структурно-семантического изменения языковых единиц в истории белорусского языка немало. Вот только некоторые из цепочек: 1) аб1ваць бок1/бак1 “не иметь определенного занятия; ничего не делать, лентяйничать” - аб1боцтваваць/=аб1ваць бок1/ — аб1бок “человек, не имеющий определенного занятия; лентяй”; 2) зло чынщь — зло чынщь (ФЕ) — “зло, беда, несчастье” - злачынец/^злачынца, злачынны, злачыннаць, злачынства .../; 3) кроу прал1ваць - кроу прал1ваць “жертвовать собой, защищая кого-л., что-л. в бою, сражении” — кроу “борьба, сражение, бой с возможными потерями” — кровапралщце, кровапрал1ТНЫ... Сравни русск.: кровопролитие “массовое убийство, уничтожение людей” (Ожегов, СРЯ, 1989, 308). Отмеченная модель применима к разным языкам. Сопоставительный анализ материала свидетельствует, что наиболее полно и многогранно вся цепочка в ее последовательности раскрывается именно при рассмотрении не одного, а разных языков, не конкретной фразеологической системы, а всего комплекса языковых единиц всей системы языка. Если в каждом конкретном языке картина развития может быть довольно разнообразной (активные формы, пассивные, потенциально возможные, генетически восстановимые и т.д.), то сравнение материала разных языков позволяет обычно отметить активность всех или большинства звеньев цепочки. ‘тяготит душу’' и т. д. Собранный мате- риал обнаруживает и определенную близость в символике частей тела, так как в первую 1Т)уппу входят также сомати- ческие фразеологизмы, например: рус. по самое горло - пол. ах ро НгшгИ позге ‘аж по дырки в носу (ноздри)’, рус. иметь голову на течах - пол. тгес §^о\V^ па кагки ‘иметь голову на шее’, рус. язык не повернется - пол. з^0\V0 те рггезгЬЪу рггег §агс11о ‘слово не прошло бы через горло’, рус. с душой - эст. зМа зеез Идгзкатаз ‘ликуя в сердце’, рус. руки коротки - эст. зииг Шкк а]аЪ зии 1дШ ‘большой кусок рот расколет’ и т. д. Встречаются здесь и фразеологизмы, образованные на основе мифологических представлений. Таков, например, случай с русским фразеологизмом черт знает. Его польским аналогом является оборот В6§ гасху ше(1х1ес ‘одному Богу известно’, эстонским - 1:оп1:1еаЪ ‘злой дух знает’. Во всех трех язьпсах названные ФЕ имеют значение ‘неизвестно, никто не знает’. Мотивировка этих оборотов, вероятно, строится на том, что человек издавна имел обьпсновение присваивать сверхъестес- твенные способности каким-то высшим силам, объясняя непонятные ему явления. В данном случае им приписывается некое особое знание, недоступное человеку. К тому же в этих фразеологизмах отражена еще и мысль, заключенная в известной формуле «человек предполагает, а Бог располагает», которая, видимо, не является особенностью только русской менталь- ности, а оказьшается близка и европейс- кому язьпсовому сознанию. На основе некоторого общего для русских, поляков и эстонцев представления строится и следующая тройка фразеологизмов: дос- тигнуть геркулесовых столбов - озщ§пф 82С1у1бм^ Шта1а]6м^ ‘достигнуть вершин Гималаев’ - Ше щази^изе рИп Штий ‘перешло всякую границу’. Как видим, в русском фразеологизме наблюдается обращение к мифологеме {Геркулес ~ герой и бог в римской мифологии), в ' Здесь и далее приводится буквальный перевод польских и эстонских фразеологизмов на русский польском языке к топониму (самые высокие горы), в эстонском же языке это ситуация перехода всех границ. Но есть здесь и нечто общее. Это образ дости- жения крайнего предела, будь то вершина гор, край земли или последняя граница. Одинаковыми по внешней структуре являются обороты типун вам на язык (русский фразеологизм) и рграП 1еИе кеек реа1е ‘перца вам на язьпс’ (эстонский фразеологизм). Объясняя этимологически русский фразеологизм типун вам на язык, можно отметить его условно-недоброже- лательный характер. Типун - это неболь- шой роговой бугорок на кончике языка у птиц, который помогает им склевывать пищу. Разрастание такого бугорка может быть признаком болезни. Твердые пры- щики на язьпсе у человека названы типунами по аналогии с этими птичьими бугорками. Однако не нужно забывать, что это злое пожелание первоначально было именно колдовским. Оно входило в знахарскую формулу-заклинание и было призвано наказьшать лжецов и обманщи- ков, у которых, по суеверным представ- лениям, и появлялись типуны. Со време- нем его первоначальный смысл несколько изменился и превратился в запрет говорить, что не следует, под угрозой наслать что-либо плохое. Несмотря на то, что эта наговорная формула известна всем восточным славянам, полякам (о чем свидетельствует перевод этого оборота фразеологическим эквивалентом хеЬу8 1у рурсга (1о81а{), а также венграм, в эстонском язьпсе используется другое выражение более позднего периода р1раП 1еИе кее1е реа1е, и оно сохраняет лишь недоброжелательный характер. Наличие этой группы фразеологи- ческих аналогов говорит о том, что носители русского, польского и эстонского языков обладают определенной общнос- тью жизненного опьгга, знания окружаю- щих реалий, особенностей логического мышления и психических процессов восприятия. Однако даже при таком положении дел образное мышление народа подчас оказывается весьма своеобразнььм- Воплотившись во фразеологии, оно дает иногда неожиданные для носителей другого языка сопоставления и метафори- ческие представления. Об этом свиде- тельствует вторая группа оборотов, имею- щих значительные расхождения в образ- ной структуре. Рассмотрим несколько примеров. Так, в оригинальном тексте романа встречается оборот кликнуть клич, то есть обратиться с призывом к большому количеству людей. В переводе на польский язык он передается фразеологическим аналогом гогезЬс тс1. Слово клич в русском обороте означает ‘громкий зов, призыв к народу’. И сам фразеологизм народного происхождения, о чем свиде- тельствует тавтологичность сочетания глагола кликнуть (‘громко обратиться к кому-либо, позвать кого-либо’) с сущест- вительным клич. Громкость обращения в старину на Руси имела особое значение, поскольку громким, зьганым голосом обычно оповещали о грозящей опасности нападения и призывали встать на защиту родины от врагов. В польском же варианте, несмотря, казалось бы, на некоторую общность, лежит иной образ, диктуемый национальной традицией. Первоначально в старой Польше словом та называли связку ивовых веток или свернутую веревку, которые посылали воинам, призывая их к выступлению в поход. Позднее им стали называть грамоты о созыве ополчения, посьшаемые королем (обычно три раза) или примасом. Интересен и случай с русским фразеологическим оборотом дело швах. Слово швах взято из немецкого языка зскм^асН, что значит ‘слабый’, устар. ‘плохой’. В русском язьпсе это также устаревшее слово, к тому же просторечное, и означает оно ‘плохо’, что и является значением всего фразеологизма дело швах. Ни в польском, ни в эстонском языках такого заимствования мы не находим. Польский аналог - это оборот [шгу5{ко] IV 1еЬ ‘[все] вошло в башку’, эстонский Ирз оп 1аЫ ‘галстук закончился’ (то есть ‘повеситься на галстуке’). Разные образы заключены и во фразеологизмы протянуть ноги (это русский оборот) и уес1п1 уа1]а \>Шта ‘пружину выбросить’ (эстонский фразео- логизм). В обороте протянуть ноги^ вероятно, содержится намек на последний акт агонии человека перед смертью. Эстонский же вариант основан на сравнении человеческого организма с неким механизмом. Когда «пружина» выскакивает, механизм ломается. По аналогии человек умирает. В качестве фразеологизмов второй группы можно рассмотреть замену русского оборота иметь в виду более образным эстонским кбп>а Шка рапета ‘положить за ухо’. Его возникновение связывается с конкретными представлени- ями человека о необходимости запасать что-либо впрок. Так, существует привычка закладывать за ухо сигареты, папиросы и т. д. Одной из возможностей использо- вания фразеологического аналога при реконструкции картин мира, рисуемых разными языками, является нахождение среди аналогов, передающих оборот исходного язьпса, фразеологизмов, извест- ных этому язьпсу. Например, тройка фразеологизмов: красавец писаный - 8око1е ]й8пу ‘сокол ясный’ - рИШиз поогтеез ‘молодой человек картинной красоты’. Фразеологизм ясный сокол известен не только в польском языке, есть он и в русском. Сокол издревле бьш на Руси птицей чрезвычайно популярной. В народной поэзии это символ мужества, удальства, зоркости и быстроты. «Ясным соколом, соколиком невесты называли своих женихов, юноши - преданных друзей, родители - любимых сыновей. Такая символика во многом восходит ко временам соколиной охоты - одного из любимых княжеских и царских развле- чений в древней Руси» (Мокиенко, 1998, 370). И в Польше с незапамятньгх времен охота была развлечением польских королей, магнатов и шляхты. Одним из самых изысканных и дорогих видов была соколиная охота. Именно поэтому «сокола постоянно приравнивали (...) к родови- тым, отнюдь не бедным князьям и ратникам, он и сам по себе ценился как охотничья птица» (Мокиенко, 1998, 370). За хорошо обученного сокола польский король Стефан Баторий давал двух скакунов или трех тучных волов. Русские цари использовали соколов в качестве ценных даров. Такие царские соколы специально выращивались и обучались в подмосковном заповедном сосновом бору, где проводились соколиные охоты, - Сокольниках. Вероятно, появление данного фразеологизма в обоих языках связано с этим историческим фактом. В эстонском же языке такого оборота мы не встречаем. Таким образом, мы видим, что Кар. тины мира, рисуемые разными языками чем-то между собой похожи, в чем-^ различны. Используя фразеологический аналог, то есть, сравнивая понятия, на базе которых создавались фразеологизмы ИЯ, с образами, лежащими в основе оборотов ПЯ (одного или нескольких), можно реконструировать языковые картины мира, причем делать это в их взаимосвязи и межкультурной перспективе. Литература Бирих, 1994 - Бирих А., Мокиенко В., Степанова Л. История и этимология русских фразеологизмов (Библиографический указатель). Мюнхен. Вайгла, 1977 - Вайгла Э. А. Из наблюдений над переводом русской фразеологии на эстонский язык. Ученые записки Тартуского университета. Тарту. Вып. 425,143-171. Мокиенко, 1998 - Мокиенко В. М. От Авося до Ятя. Санкт-Петербург. Мокиенко, 1990 - Мокиенко В. М. Загадки русской фразеологии. Москва. Мокиенко, 1999 - Мокиенко В. М. Образы русской речи: историко-этимологические очерки фразеологии. Санкт-Петербург. Михельсон, 1994 - Михельсон М. И. Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии. Сборник образных слов и иносказаний. Т. 1-2. Москва. Кг2у2апо\У8к1, 1994 - Кг2у2апо\У8к1 У Мцс^ге] ^1оше йо8с с^ше зЬте. ^Vа^82а^V2а. Кекзак, 1975 — Кекзак А. УаИтгк уепе^га8ео1о§18те еезИ уазШе^а. ТаШпп. Уакк, 1970 - Уакк Р. 8ииге^ птас! тиЫзШраШ. ТаИшп. Тексты Булгаков, 1988 - Булгаков М. А. Белая гвардия. Минск. Ви1Ьако\у, 1974 - ВиШакоху М. В1а1а ^агсИа. '\^аг82а\^а. Ви1ёакоV, 1987 - Ви1§акоу М. Уа1^е каагсПуа^г. ТаШгш. тША ТАВАКОУЛ РКА2ЕОЬОСШ18 АКАЬ0СА8 КА1Р РА8А^^IО 8иУОК1МО АТ8РШВУ8 8ап1гаика 81га1р8пу]е па§г1пё]ата8 шзхзкц 6*а2ео1о§1ш1^ у1епе1ц уеШтаз [ 1епкц 1г ез1и Туппёз1то оЬ]ек1аз - М. Ви1§акоУо поуе1ё „ВаИаз зте§а8“. РгахесЬ^шха! У1епе1а1 ЬиVО 8и8к1гз1у11 гетхапИз ог1ё1па1о ка1Ьоз 1г уеЛхто [ к11аз каШаз уа12(Ип1а18 8иуок1та1з. ТззктПоз (1^1 §шрё8. Р1гт08103 ёшрёз 1га2ео1оё1шц у1епе1ц то^ууасца гетхаз! аШтоттз тшйт18. ТоЬЧ й*а2ео1оё1п1ц апа1о§ц Ьиухтаз ра1у1п1па Гак1% кас1 гиз1|,, 1епкц 1г ез1ц ка!Ьц а1з1оуа11иг1 шт ра1упто, икгоуёз 8иУок1то, 1о§ш1о т^згуто 1г рз1сЬо1о§1тц ргосезц зиуок1то рапазитЦ- ' ап1г^ §гир^ [е1па й:а2ео1оё1та1 у1епе1а1, кипе 1иг1 с11с1еИц те1аГог1пё8 81гик1йгоз пеа1Шк1ти- ^ те1аГог1пё 1аийшо т^1уто з1гикШга ([е1папй Гга2ео1о§1п1из УхепеШз) к11ц ки1Шг\| а1810Vап^ ра1е1к1а 1аЬа1 пе11кё1и ра1ув1шгп111г теМощ. РИОШОЫА 2011 (16) 1392-561Х СОПОСТАВИТЕЛЬНОЕ ИЗУЧЕНИЕ РУССКИХ И ЛАТЫШСКИХ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ ВИКТОРИЯ КУЗИНА Рижская академия Педагогики и управления образования У1Ио}уа.ки11}Ш@грп’а.1у Ключевые слова: фразеологические единицы русского и латышского языка, сопоставление, употребление, обучение языку. Взаимодействие языков может осуществляться в процессе их исторического развития на всех лингвистических уровнях: лексико-семантическом, фразеоло- гическом, фонетическом, морфологическом, синтаксическом и стилистическом. В ЭТОМ плане особый интерес представляет фразеологический уровень в иерархии уровней языковой системы, так как фразеологизмы обладают более сложной лексико-грамматической и смысловой структурой. Фразеология русского и латышского языков сложилась в результате длительного развития соответствующих языков в условиях контактов их носите- лей, Источниками образования основной части фразеологизмов являются со- циально-исторические факторы, условия жизни и быта народа, своеобразие оценки происходящих событий, людей, процессов. В данной работе исследование русских и латышских фразеологизмов проводилось в сопоставительном плане, так как сопоставление показывает не только сходство и отличие, но и результаты языковых контактов, взаимодействия, взаимного обогащения языков. Такие исследования имеют значение как в практике составления двуязычных словарей, в переводческой деятельности, так и в методике преподавания иностранных языков. В школьной практике Латвии сопоставление применяется не только для устранения интерференции родного языка, 1ю и в плане транспозиции - в случаях полного совпадения явлений двух языков - русского и латышского. При ^ изучении близкородственных языков большое значение отводится процедуре 5 отождествления похожих лексических, фразеологических и др. единиц. Как ^ показывают данные исследований русско-латышских языковых контактов в ^ сфере лексики (Игнатьев, Лосев 1988) в русском и латышском языках имеется свыше 1600 общих слов, охватывающих чуть ли не все сферы человеческой жизни, и ЭТО свидетельствует об общности и родственности русского и ла- тышского языков. В процессе обучения иностранным языкам особое место отводится изучению фразеологизмов ввиду того, что «одним из основных критериев фразеологичностиявляетсякритерийдословнойнепереводимости фразеологиз- мов на другие языки» (Пастухович 2002, 345). Без освоения достаточного количества фразеологизмов невозможно правильное понимание и свободное общение на иностранном языке. Владение фразеологией позволяет познать народы, их историю и культуру, способствует диалогу культур и тем самым толерантности в обществе. Анализ научно-методической литературы показал, что „до настоящего времени вопрос о возможности использования фразеологизмов в процессе обучения иностранному языку недостаточно исследован, а в современных учебниках и учебных пособиях фразеологизмы недостаточно представлены” (Костина 2009, 124). Это высказывание Н. Костины наглядно подтверждается при рассмотрении учебников для латышских и русских школ. В них в основном обнаружены фразеологические сравнения (в небольшом количестве), например, озеро как зеркало — егегз ка зро§ыИз, большой как слон — Ие18 ка гНошз, хитрая как лиса — уШща ка 1ар8а, лает как собака — ге] ка зит, глаза как пуговицы — ас1з ка ро^а8. При отсутствии фундаментальных исследований русско-латышских языковых контактов в сфере фразеологии учителю приходится самостоятельно решать эту задачу на основе некоторых работ в области сопоставительной фразеологии этих языков (Павловская, Красюк 2001, 192-201), Попыткой синхронного сопоставительного описания фразеологизмов русского и латы- шского языков является и данная работа, опирающаяся на исследовании двуязычных фразеологических словарей, учебных пособий по русскому языку для 10-12 классов латышских школ, учебных пособий по латышскому языку для 10-12 классов русских школ, художественной литературы на обоих языках. Необходимо отметить, что в фразеологические словари, учебные пособия включены в основном общеупотребительные фразеологизмы, которые часто встречаются при чтении художественной литературы, публицистики и в живо!^ речи, фразеологические единицы (в нашем исследовании их свыше 1000) был1 проанализированы с точки зрения их соотносимости или эквивалентности. Н; основе классификации фразеологизмов, данной в книге С. Влаховаи С. Флорин (Влахов, Флорин 1986), нами были выделены следующие группы: полные эквиваленты (они составляют 27,4%), например, делать из мух слона — по титз гНот, бросать тень — тез1 ёпи, красный как рак — $а кап8 ка гёггз, земля горит под ногами-1ете с1е^2ет ка]ат, агнец божий - (Ие^ ]ёг8, око за око - асг ргеГ ас1, голубь мира ~ тгега ЬаЬсИз, перст божий - (Ле р1гкз{з, перст судьбы - НЬеца р1гЬ18, открыть Америку^ - аМШ Атепки, каь в голове -ршга ^аЫа и другие; частичные эквиваленты (45,3%)? которые имеют одинаковую или другую образность при неизменной структуре и различное лексико- грамматическое оформление, например, как корова на льду - ка рТ1е (утка) т 1ес1ыз, волком выть - каик1 ка ^^иппп (собака), сухой как вобла - ггкаШз ка аза- ка (рыбная кость), зарыть талант в землю - аргаЫ зауи (свой) шШпШ, земля обетованная - арзоШа 2ете (обещанная земля), каинова печать - Ката гТте (знак), как собака на сене — ка зит иг з1епа каийгез (стог), пожать плечалш - рагаизт (подёргать) р1есиз, тьма кромешная - Штзз ка реЫё (темно как в аду), чудеса в решете - йеЪези (небесные) Ьппшт; гШ (голубые) ЬгТпитг и другие; фразеологические аналоги (23.9%^. которые различаются по образности и синтаксической структуре, например, врёт как сивый мерин - те1о, ка аизгз киз1 (врёт, что даже уши шевелятся), смыслить как свинья в апельсинах-заргазг Нк, с1к сйка по заи!ез, зуёШепаз (понять столько, сколько свинья от солнца, от воскресенья), вавилонское столпотворение - за]икшпз ка рге ВаЪе1ез Шща (всё смешано, как у Вавилонской башни), это ещё вшами по воде писано — Шз гг уё\ шга §аШ (это ещё в конце сука), Шз уё! гуащтёз гакзШз (это в звёздах писано) и другие; безэквивалентные фразеологизмы (3,4%), например, при царе Горохе - зепзепоз Шкоз, кричать на всю Ивановскую - кНе^( рИпа гШё (в полное горло), бедный Макар - пеЫтез рШпз (птица несчастья), как на Маланьину свадьбу наварить -р(еуап1, р1есер1 ка ит. кагат (наварить/ напечь как на свадьбу), каши маслом не испортишь - 1аЬз 1аЪа петаИа (хороший хорошего не испортит), мало каши ел (разг.) - уё1 та(ез ргепз аи Шрат (ещё материнское молоко за губами), перебиваться с хлеба на квас / на воду (прост.) - с^пуо! по гоказ тгиё, тёртый калач (разг.) - гй^Из, зИрёГз геШз (хитрый парень), как сыр в масле - ёгТуо ка теге (аикоз (живёт как почка в жире), горячий на руку (прост.) - кагзШз рШгаз з1гёЪё]8 (хсушающий горячую кашу), бить баклуши (разг.) - зИпкити 1арЛ (бездельничать) и другие. Как показывают эти статистические данные, самой многочисленной группой являются частичные эквиваленты. Именно в этой группе при обучении русскому или латышскому языку как иностранному наблюдается значительное количество ошибок, связанных с дословным переводом родного языка и особенностями национального мышления (Кузина 2009, 271). Самую малочисленную группу составляют безэквивалентные фразеологизмы, кото- рые особенно ярко демонстрируют специфические особенности националь- ного языка и на другой язык переводятся описательно. Как отмечает круп- нейший специалист по фразеологии В. М. Мокиенко, малочисленность этих ^ фразеологизмов свидетельствует о том, что по сравнению с лексикой фразе- ^ ологизмы менее национальны, то есть среди них наблюдается большое коли- ^ чество интернационализмов. 1^ Полные, а также частичные эквиваленты являются ярким выражением ^ интернационального в русском и латышском языках. К интернационализмам (Мокиенко 1986, 23) относятся фразеологические единицы, восходящие к общему для европейских народов культурно-историческому источнику - Библии и античным мифам и обладающие общей семантикой. Тождественными часто оказываются античные обороты (например, троянский конь - Тщаз 21Г^5, гомерический смех - Нотёга 5т1екИ, Ахиллесова пята-АЫИе]а рарЫ1з\ а также многие фразеологические библеизмы (Павловская, Красюк 2002, 355), например, запретный плод — аЫге^кпз аи^Из, золотой телец - 2еНа (е1з, манна небесная — (^еЬе85 таппа. В этих группах можно обнаружить фразеологические элементы, которые возникли на основе мировой культуры и литературы, а также на основе сходных экономических и культурных условий в Европе, например, это бьёт по карману-Шз сёп така (это рубит в кошелёк), китайская стена — }^1па8 тйпз, китайская азбука - ^Тпаз аЬесе, слуга двух господ — сИуи кип§и ка1р8, бороться с ветряными мельницами — сТпТНез аг \'ё]'^11гпауат. Некоторые русские и латышские фразеологизмы калькированы из других языков, например, голубая кровь (из французского) - ^//^5 азШз, шито белыми ниткалш (из французского и испанского) - ЬаШет сИе§1ет и другие. Эти калькированные или полукалькированные фразеологизмы имеют более всего сходств в разных европейских языках. Конечно, не всегда легко определить, в котором из языков ВОЗНИКЛО данное выражение и каким образом оно стало употребляться в другом языке. В группах полных и частичных эквивалентов имеются идентичные фразе- ологизмы, которые возникли в разных языках на основе общности логических и образно-ассоциативных процессов мышления различных народов (Чилла 2002 400). К ним относятся и межъязыковые параллельные фразеологизмы, возникшие на основе сравнения человека, его свойств, реакции с поведением животного мира. Сравнение человека с животными по различным характерным признакам наблюдается в различных языках (Павловская 1999, 7). Такого рода устойчивые сравнения довольно часто встречаются в фольклоре, художественной литературе, особенно часто их употребляют в разговорной речи как дети, так и взрослые. Анализ фразеологических стравнений показал, что в русских и латышских фразеологизмах встречаются следующие названия животных; агнец, баран, белка, блоха, бык, волк, воробей, ворона, вошь, голубь, гусь, ёж, жеребёнок, жук, журавль, заяц, зверь, индюк, коза, комар, конь, корова, кот, котёнок, крокодил, кукушка, курица, ласточка, лебедь, лев, лиса, лошадь, мартышка, медведь, муха, мышь, орёл, оса, осёл, петух, пиявка, поросёнок, птица, пчела, рак, рыба, свинья, сельдь, слон, собака, сова, соловей, сорока, страус, телёнок, угорь, уж, утка, цыплёнок, червь, черепаха, щенок, щука, ягнёнок и др. Наиболее частотными в составе русских фразеологизмов являются такие слова, как. собака, волк, муха, курица, рыба, свинья, кот. Например: свинья- как свинья в апельсинах (смыслить, понимать), кот - смотрит, как кот на а1а и др. Однако “изюминку” каждого языка составляют именно непохожие образы. При сопоставлении фразеологических сравнений в русском и латышском языках обнаружены несовпадения в отношении животных, например, волком выть - каик1 ка зитт (собака), носится как куртка с яйцом - пёза ка ка1^е (кошка) ка!^ёпиз {котятд), работать (трудиться) как вол - з(гас1а( ка ггг^ат (лошадь), боится как черт ладана - ЬаШаз ка ка!рз (кот) по рйз1а (пузырь), виться ужом - 1ёка ка згепахгз (кузнечик), гусь свинье не товарищ - \ИЬ (волк) па\' зшпт (собака) йгаи^з. В выше приведенных фразеологических сравнениях часто используется сравнительная частица “как” в русском языке, в латышском “ка”, но имеются также фразеологические единицы, в которых в одном языке употребляется сравнительная частица, а во втором её нет, например, врёт как сивый мерин - теЬ, ка аизгз \пеп Ьш (врёт что уши шевелятся); смыслить (понимать) как свинья в апельсинах - заргаз1 йк, сгк сйка по заикз (по зл>ёШепаз) (понимать так, как свинья от солнца) (воскресенья); тише воды - ниже травы - 1ёпз ка ]ёг8 (медленный как ягнёнок); выступать (ходить) гоголем - зшщаг ка рауат (ходить как павлин); ни сном, ни духо.м - пеуатщз (невиновный) ка]ёгз (ягнёнок); смотреть букой - заЪо^гез (вздулся) ка епз (ёж); ходить уточкой - геГ ка рИе; ястребом налететь - игкг1зГ ка гапа§ат (коршун). в рассмотренных фразеологизмах человек при сравнении с животными характеризуется чаще всего с отрицательной стороны. В каждом языке на Протяжении веков уже сложились определённые стереотипы (Вулане 2002,64), например, в русском языке отрицательные стереотипы: корова - неуклюжий человек, заяц - трусливый человек, индюк - заносчивый человек, баран- символ глупости и упрямства, змея - коварный человек, ворона - зевака, ротозей; положительные стереотипы: бык - символ крепкого здоровья, белка - символ быстроты, орёл, сокол - гордый, смелый человек. Значение этих слов, как правило, сохраняется в составе фразеологизмов. Проведенное исследование показывает, что в русском и латышском язы- ках фразеологические единицы имеют в основном сходную образность, ле- ксическую и синтакситечкую структуру. Сопоставительное изучение фразе- ологизмов этих языков дает возможность выявить некоторые аспекты языковых контактов, проследить их специфическое отражение в сфере фразеологии. Литерат>'ра Игнатьев Б., Лосев А. Русско-латышская языковая и историческая общность как объект школьного обучения. Опора иа родной язык учащихся в обучении русскому языку. Рига, 1988. Даугатс Э. Ю., Ившин В. Д. Из истории вопроса о взаимодействии латышского и русского языков. Языковые контакты в аспекте культуры языка. Рига, 1981. Семёнова М. Ф. Сопоставительная гралшатика русского и латышского языков. Рига, 1994. Пастухович Е. Ф. Об использовании фразеологизмов в процессе обучения чешскому языку, их интернациональный и национальный характер. Кошса 01отисепз1а ХЬ. са81. 01отоис, 2002. Павловская Л., Красюк В. Формирование бикультурной компетенции с помощью фразеологизмов при обучении русскому языку как иностранному. Уа1о(1и ар§иуе: РгоЫётаз ип рещуекПуа, 2т. гакзШ кга]. Ыера]а, 2001. Влахов С., Флорин С. Непереводимые в переводе. Москва, 1986. Мокиенко В. М. Образы русской речи. Ленишрад, 1986. Павловская Л., Красюк В. Библейские фразеологизмы в русском и латышском языках. Кошса ОЬтисепзга ХЬю 2.са81. 01отоис, 2002. Павловская Л. Г. Мир человека и мир животных в фразеологии. Рига, 1999. Чилла Ф. К проблеме определения источника некоторых фразеологизмов русского языка. Кошса ОЬтисетга XI. 2. са81. 01отоис, 2002. Ьаиа А, ЬаПчеш \>аШа8/гагеоЬ^уа. Кща, 1992. УиШпе А. Е1а1оп\ш(И кИхпет /га2ео1о§1зтоз. Уа1о(}аз хчепТЬи зетшШка ип 1аз 12:рё(е8 азресГз. КТ^а, 2002. Кузина В^ Сопоставительное изучение русско-латышских фразеологических парад- тоис 2009”2^ школьной прак1ике. Кошса 01отисет\а ХШИ. 01о- РНОЮСШ 2008 (13) 188К 1392-561Х НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНАЯ СПЕЦИФИКА ФРАЗЕОЛОГИ- ЗАЦИИ КОНЦЕПТА «\УЕАЬТН» В АВСТРАЛИЙСКОМ И НОВО- ЗЕЛАНДСКОМ ВАРИАНТАХ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА ИРИНА ГАЛУЦКИХ Запорожский национальный университет тпа_^а1Ш8к1к@таИ. ги Ключевые слова: ядерная лексика, фразеология, концептуализация, ре- концептуализация, концепт Ц^ЕАЬТН, варианты английского языка, эволюция лексической системы. Эволюция этноса происходит параллельно с формированием специфичес- кого видения мира. Одной из значимых и неотъемлемых составляющих чело- веческого бытия, занимающих умы и являющихся желанной целью, являются материальные ценности. Поскольку приоритетные методы и пути их достиже- ния различны для народов, проживающих в разных географических широтах, климатических условиях и т. п., понятие о богатстве и благосостоянии у со- ответствующего этноса, а, следовательно, и наполнение концепта \\ГЕАЦГН, может характеризоваться некоторой спецификой. Иногда имеет место трансформация уже сложившихся представлений о базовых феноменах окружающей действительности, которая может сопровож- дать переселение этноса с исконной на новые территории. Это, в частности, характеризует ход развития англосаксонского этноса, в языке которого после трансплантации на новые территории проявляются результаты подобных из- менений. Так, отражение изменений в видении мира после переселения англо- фонов с Британских островов на территории Северной Америки, Австралии, Новой Зеландии и Южно-Африканской Республики в основном находим в лек- сической системе английского языка (см. Скибина 1996). Данное исследование представляет собой опыт изучения специфики лексикализации одного из фрагментов языковой картины мира- концепта ^ \\^ЕАЬТН - средствами локального фразеологического фонда австралийского § и новозеландского вариантов английского языка. В качестве материала иссле- ^ дования использованы региональные лексикографические источники (АКБ ■|: 1988; N20 1994). Объектом исследования послужили локально-специфичес- ^ кие австралийские и новозеландские фразеологические единицы, используе- „ые для лексикализации концепта \VЕА^ТН. Акцент в исследовании сделан „а изучении фразеологизмов, компонентами которых являются ядерные лексе- мы -лексические единицы, функционирующие в английском языке с древнеан- глийского периода, поскольку их изучение позволит понаблюдать за специфи- кой использования исконных лексических ресурсов в образовании локальных фразеологизмов как способом адаптации к новой реальности через апелляцию к уже известной концептуальной системе. Детальное изучение этого слоя лек- сикона проводилось нами ранее (см. Галуцких 2007; 2008а; 20086; 2008в). При изучении хода эволюции ядерного словаря после диссеминации английского языка на территории первичных вариантов было отмечено, что все изменения как внутри системы, так и вне ее неизбежно проникают в ее историческое ядро. Результаты показали, что наиболее древние составляющие лексической систе- мы английского языка принимают необычайно активную роль в формировании локального лексического фонда и выступают основой образования многочис- ленных национально маркированных лексических единиц, к которым, помимо производных, принадлежат фразеологизмы, которые очевидно отмечены наци- онально-культурной спецификой. Итак, цель данного исследования состоит в анализе особенностей фразе- ологизации концепта \^ЕАЬТН посредством локального лексического фонда австралийского и новозеландского вариантов английского языка, выявлении специфики его вербализации и взаимосвязей с другими составляющими наци- онально-специфической концептосферы, сформированной у англосаксов пос- ле переселения на территории Австралии и Новой Зеландии. Методика исследования имела комплексный характер и состояла в следу- ющем. Первым этапом было осуществление отбора методом сплошной выбор- ки фразеологических единиц, семантика которых покрывает семантическое пространство концепта \^ЕАЬТН из региональных словарей австралийского и новозеландского вариантов английского языка (АЫВ 1988; N20 1994). Второй этап исследования заключался в изучении семантических трансформаций, ко- торым подвергались компоненты отобранных фразеологических единиц. Тре- тьим этапом выступила интерпретация полученных результатов через призму комплекса экстралингвистических условий эволюции англосаксонского этноса в Австралии и Новой Зеландии и формирования лексического и фразеологи- ческого фонда австралийского и новозеландского вариантов. Результаты исследования продемонстрировали, что особенности фразео- логизации концепта \УЕАЬТН в австралийском и новозеландском вариантах английского языка четко коррелируют с основными направлениями социаль- но-экономической деятельности англосаксов на территориях Австралии и Но- ^ вой Зеландии. Это, в частности, свидетельствует об активном участии ядра ^ лексической системы английского языка в адаптивных процессах системы к о изменяющимся условиям функционирования языка. | Как известно, к основным видам производственной деятельности на тер- ^ риториях Австралии и Новой Зеландии относятся разведение овец с целью ^ их производства шерсти, деревообрабатывающая промышленность, выращива- ние фруктов (в основном яблок) и их экспорт, а также золотодобывающая про- мышленность. Специфика способов достижения национального богатства и процветания напрямую коррелирует с направлениями формирования локального фразеоло- гического фонда. И здесь мы в первую очередь обратили внимание на те идио- матические образования, компонентами которых выступили ядерные лексемы, по мнению большинства лингвистов характеризующиеся отсутствием нацио- нально-культурной окраски, и проследили, как их семантика обрастает нацио- нально-культурными коннотациями. Так, в австралийском и новозеландском вариантах английского языка по- являются ряд фразеологизмов, например: 1о 1п^е 1ке зкеерз Ъаск ‘тсИсайпд ог а11и(1т§ 1о рго8реп1у й*от ^V001 §го\ут§’, ^оЫеп ^еесе ‘луоо1, ре^се^Vес^ аз Й1е 8оигсе оГ пайопа! луеа1Й1’, зНеерз Ъаск ‘пайопа! ргозреп^у’. Их формирование отражает тот факт, ЧТО значительные надежды относительно достижения богатства и процветания возлагаются жителями Австралии и Новой Зеландии именно на овцеводство как вид экономической деятельности с целью производства шерсти. Следует заметить, что здесь отражаются представления не о личностном, а о национальном достатке, что свидетельствует о значимости данных концептов в общенациональной культуре. В связи с ЭТИМ появляются такие смежные с приведенными выше примерами сочета- ния, как м^оо1 топеу ‘Ле раутеп! Ьу а ^гааег 1о 1Ье о^Vпе^ оГ зЬеер оп Чегтз’ Гог Йае ^Vоо1 Леургоёисе’. Поскольку первоначальные этапы заселения территорий Австралии и Новой Зе- лацдии были связаны с выживанием в поначалу неприспособленных для этого землях, достижение достатка их жители связывают с понятием об успешности собственной жизни и успехе в целом. Следовательно, средстеа достижения достатка и достижения успеха приравниваются друг к другу и успех, как и богатство, связывают в первую оче- редь с концептами 8НЕЕР, АУООЬ, РЬЕЕСЕ, вербализованными соответствуюпщми ядерными лексемами английского языка (см. Рис. 1). Интересно, что представления об успехе связываются в сознании носителей языка не только с продуктами данного вида производственной деятельности, но и с процессом его выработки - стрижки шерстяного волокна. Это отражено, в частности, в семантике фразеологизма 1ке со значением Чо Ье Пае &81е§1 зЬеагег т Й1е зЬес!’. Аналогичным образом переосмысляются ядерные лексемы арр1е и вы- ступающие конституентами австралийских и новозеландских фразеологических единиц. Они символизируют еще две наиболее прибыльные области в экономике этих стран, которые также отражают метафору успеха, ассоциируясь с успешностью (см. Рис.1). I Рис. 1 Лексикализация концепта БОГАТСТВО/ДОСТАТОК в его соотношении с концептом УСПЕХ Причем в данном случае речь идет об успехе, обеспечиваемом обладанием пре- имущества над другими. Проиллюстрировать данное положение могут фразеологи- ческие единицы зНе з арр1ез1 со значением ‘ вЬе’з а11 п§111’, (о Ье аррЫз ‘изед 1о ехргезз сопйёепсе т а Ьарру ои1соте, геаззигапсе, а§геетеп1, е!с.’ и 1о Ъоуе 1ке ■н'оос? оп Чо Ъауе айуап1а§е’. Их формирование отражает представления о наиболее значимых спосо- бах достижения преимущества, поскольку именно обладание землями, густо пок- рытыми лесом, а также климатически приспособленных для выращивания богатого урожая фруктов, означало для населения только одно преимущество - возможность заработать богатство и жить в достатке. Высшая же степень одобрения мегафоризируется посредстюм концепта ООЪО, изначально представляющего собой прямую апелляцию к оддому из способов до- стижения богатства, наиболее актуальному во времена разгара золотой лихорадаси. Сосугвегствующая лексическая единица выступает во многих сочегганиях, наиболее распространенное из которых §оо(^ аз §оЫ ‘йпе, ехргеззюп оГ арргоуа!, а§геетеп1’. В связи с представлением о золоте как о символе богатства, являющегося желанной целью для большинства, не только обладание золотом становится показателем ус пешности, но и удачливость в процессе его добывания в том числе. Это тфоявляетс в расширении значения и переносе сферы употребления фразеологической едашиц 1о Шпк опе й а $1юке с первоначальным значением Чо &8соуег §,оИ’ д, выражения значения Чо Ъе уегу ргоид оГ а сопзгЛегаЫе асЪхеуетегй’. Нужно отметить, что период золотой лихорадки отмечен на уровне лексичес! системы появлением целого ряда инноваций разного способа формирования. К. 1 ОТНОСЯТСЯ фразы, словосочетания и композиты, имеющие в своей структуре компо- нент §оЫ, находящиеся как ближе к центру в структуре анализируемого концепта, так и на его периферии. В австралийском варианте это такие новообразования как §оШ соиШгу, §оЫ^п(Л, §оЫ/гпс^ег, §оШ/1псИп§, §оЫ кип1ег, §оЫ кипИп§, §оЫ зеекег, §оШ зеект^, §оИ Ъиуег, §оМ Ъгокег, §оЫ саП, §оШ со1опу, §оШ соттшюпег, §оЫ сИ§§ег, §оШ §оШ езсог^, §оЫ езсогИп^, §оЫ/еуег, §оШ/еуегесЛ, §оШ ко1е, §оЫ Исепзе, §оШ тата, §оШроНсе, §оШ гшк, §оШ зкощ §оИ гизЫп^, §оЫ м’азкег, §оЫ у^азкт§, §оЫ м’аЫеп, ^о1феЫ, §о1феШег, 1оат §оШ, рауаЫе §оШ, Т. п. В новозеландском варианте английского языка подобную группу инно- ваций составляют §оШ Ъа§, ^оЫ Ъиуег, §оЫ с1гси1аг, §оЫ-соаск, §оЫ сотт18- 8юпег, ^оЫ-сгизЫп^, §оШ-(1щ§ег, §оЫ-сИ§§т§5, §оШ-(И8к, §оШ-с^гес1§т§, §оЫ ез- соП, ^о1Л]'еуег, §оЫ/1аке, §о1феЫ, §оЫрап, ^оЫ-раппег, §оЫ-гее^п§, ^оЫ-гизк, §ои-8аут§, §оШ-Ш, §оШ-^о\Vп, §оЫ-\\^а8к, §оЫ-м^а5кт§, §оЫ м^огкт^з, §оШеп тИе, §оЫеп со1опу, §оШеп/еуег, §оЫеп кок, §оШеп 1апс^, §оШеп Же51 и другие. Среди них встречаются как инновации, представляющие собой прямую номинацию, например §оШ Ъа§ ‘а сЬашохз Ъа§ 1;о ЬоМ а11иV^а1 %оШ\§оЫсггси1аг ‘а репо(11са1 оШс1а1 по11се о^* т1огта1;1оп аЪои! а раг1;1си1аг ^оМйеШ’, распростра- ненный в обоих исследуемых вариантах английского языка фразеологизм ^о Ье ироп §оШ ‘(о!'а с1а1т): 1о сопЫп аипГегоив гпа1:епа1; (о!* т1пег): 10 Ъе т1тп§ аи- п^егои8 та1:епаГ, так и сформированные вследствие переосмысления и семан- тического сдвига. К последним относятся новозеландские фразообразования ^оШеп ^^еесе со значением ^оо1, а§ ре^се^Vе(^ а8 Ше зоигсе о^'паНопа! лусакЬ’, ОоЫеп Кгш па1:1опа1 ЬПегу, Ыгоёисес! ш 1962’, ОоШ СоазГ ЧЬе ЗоиШ Хзкпё о^Ке\^ 2еа1ап(1, 80 саИес! 6-от опсе-псЬ ^оМйеШз’, а также следующие авс- тралийские словосочетания, в которых лексическая единица §оШ имеет конно- тативный компонент значения «привилегия», «привилегированность»: §оЫ(ор ‘сЬатра^пе’, 1асе ‘иш^огтес! оШс1аШот’, §оЫразз ‘а ^Vаг^ап^ еп1кИп§ Ше Ьеагег (изи. а ро1Шс1ап) 1;о 1гее 1;^аVе1 оп риЪИс 1гап8рог1 8у81ет8’. «Золотая лихорадка» как исторический феномен стимулировала формиро- вание также множества инноваций, которые не имеют в своем структурном со- ставе непосредственной отсылки к §оЫ, находясь, скорее, на периферии этого концепта. К таковым относятся новые локальные словосочетания и сложные слова, используемые в языке для обозначения специфических явлений, свя- занных с процессом поиска, добывания, отмывания золота, описания внешне- го вида и особенностей его залежей, например: с^еер 1еас^ ‘ап а^1иV^а1 (1еро811 оГ §о1(1 ш 1Ье полу 8иЫеггапеап Ъес1 оГ ап апс1еп1; тег’ и его производные с^еер 1еас1ек с^еер зткег, (^еер зткт§; гоапп§ с^ауз ЧЬе 11те оГ §оМ швЬез’, сИзк таи ‘а §оШ т1пег \уЬо П8е8 а (118Ь’, сИзк-м^азкт^, п ЧЬе ргосе88 оГ 8ерага1;1п§ §оМ й-от 1Ье виггоипШп^ а11иV^а1 ёерозИ Ъу \уа811т§ 11 ш а (И8Ь’. Безусловно, процессы фразообразования и формирования композитных сочетаний не вос- полняли весь объем номинативной потребности, возникшей в связи с «золотой лихорадкой» и развитием золотодобывающей промышленности в целом. Поэ- тому значительное количество лакун в номинативном пространстве заполнили семантические производные, сформированные в контексте новой сочетаемос- ти приведенных ниже ядерных лексем в уже новых региональных значениях: сИзИ/и!, п ЧЬе ^иап1:^1у о^* а11иV^а^ ёеровк соп1ате(1 т а дхзЬ’; (ЛШ, п ЧЬе а11иу1а1 8011 ог §гауе1 Ггот луЫсЬ §о1(1 18 8ерага1ед Ъу \уа8Ып§, \уа8Ь-с11г1’; (Лш1, п ‘§гапи1аг ^оМ, §оМ с1и81’; ^[гпсЛ, п ЧЬе йпс1т§ о^* а дерозк §оШ ог о:Г ап агеа ро1еп11а11у псЬ 1п §оМ, Ше §о1(1 оЫатес! й:от йпё’; §гоипс1, п ‘а §оМйе1с1, а р1есе оГ1апс1 Ье1п§ \уогкес1 !*ог §оШ, а с1а1т’; ко1е, п ‘ап ехсауаНоп таде т 1Ье §гоипс1 Ъу а тшег’; госк, V Чо луазЬ аипГегоиз та!;епаГ; зкеркеЫ, п ‘опе \уЬо е1Гес1;8 1океп 0ссира1;10П а §оМ-ттт§ с1а1гп’; 8тк, V Чо 1п 1Ье §гоипс11п зеагсЬ о!* ^оМ’; л^азк, V Чо луазЬ ^ог §о1с1 т а 81шсе-Ъох, е8рес1а11у айег ассити1а1;т§ а циап111у 0^“ \уа8Ь-с11г1;’. Помимо приведенных выше составляющих концепта \УБАЬТН, связанных с достижением достатка, очень ярко, на мой взгляд, отражаются прежние, исконные ценности англосаксов - «дом как высшая ценность» - в идиоматической фразе зауе а та^ск апс1 Ъиу а/агт, используемой как предостережение против ненужной и бессмысленной траты денежных средств, которые могут найти более достой- ное применение. Очевидно, что более достойным их использованием счита- ется покупка клочка земли и крыши. Здесь отражается также бережливость переселенцев. Естественно, что концепт \\/БАЬТН представлен также фразеологизма- ми, используемыми в австралийском и новозеландском вариантах английского языка для вербализации противоположной стороны концепта, а именно - от- сутствия достатка. Среди наиболее распространенных идиом такого семанти- ческого содержания находим фразеологическую единицу 1о Ъе т Кт§ 31гее1 со значением Чо Ье 1П Йпапс1а1 (ИШси11у (изеё т аИизхоп 1о Ле Ьеапп^ оГЪапкшр1су сазев 1п Ше 8иргете Соиг! 1оса1;е(1 т сеп1га1 8ус1пеу т 1Ье Кш§ 81гее1:)’. Связано такое представление о финансовых затруднениях в связи с тем, что на Кинг Стрит - одной из улиц Сиднея - располагается Верховный Суд, в котором в прошлом рассматривались случаи банкротства зажиточных жителей. С этим связано появление подобных представлений об отсутствии достатка. Также некоторое нивелирование представления о богатстве как о наиболее значимой цели отражает фразеологизм 8кИип§-а-топ!к-тап со значением ‘теп \уЬо а§гееё 1о \уогк опе 8ЫШп§ а топШ &г Ле рпуИе§е о!' Ьет§ а11о^Vе(^ 1о геташ ш 8ус1пеу’. В целом проведенное исследование выявило специфику лексикализации одного из значимых составляющих австралийской и новозеландской языковой и национальной картины мира - концепта \\^ЕАЬТН - средствами локального фразеологического фонда. Было отмечено, что наиболее активно задейство- ваны в ЭТОМ процессе идиоматические выражения, в качестве базового кон- ституента включающие ядерные единицы лексической системы английского языка. Наиболее часто концепт \\^АЬТН (БОГАТСТВО/ДОСТАТОК), апелли- рует к номинациям §оШ, зНеер, у\’оо1, ^1,еесе, м^оо фразеологизм В русском языке происхождение ФЕ из пословиц — известный факт, отмечаемый в литературе еще с конца XIX в. Много примеров таких ФЕ приводится в [Мокиенко 1989, 116-118]: голод не тетка ^ голод не тетка, пирожка не подсунет; хлопот полон рот рге] тзто уес^еН, га Ёапоуе пасПе ра 8р1оН пе. 8а] уез1е, коуасеуа коЩа..., доел.: “

Daugiau informacijos...

★ Klientai rekomenduoja

Šį rašto darbą rekomenduoja mūsų klientai. Ką tai reiškia?

Mūsų svetainėje pateikiama dešimtys tūkstančių skirtingų rašto darbų, kuriuos įkėlė daugybė moksleivių ir studentų su skirtingais gabumais. Būtent šis rašto darbas yra patikrintas specialistų ir rekomenduojamas kitų klientų, kurie po atsisiuntimo įvertino šį mokslo darbą teigiamai. Todėl galite būti tikri, kad šis pasirinkimas geriausias!